Как изменился Израиль за 25 лет и моя абсорбция в стране

Еще я могу сказать, что совершенно не ностальгирую по тому Израилю, который я застала, хотя многие люди склонны сегодня идеализировать и говорить, как было чудесно, что во многих местах не запирали двери на ключ и т. д. И все-таки я считаю, что сейчас жить лучше, чем тогда, комфортнее. Может быть, это эгоистично с моей стороны так говорить, но, извините, я тоже здесь работала и считаю, что внесла свой вклад в развитие страны.

Второй вопрос-просьба еще более обширного требует ответа. И я даже не знаю, сумею ли сейчас подробно ответить, и думаю, что буду к данному вопросу возвращаться и буду вам рассказывать и рассказывать об этом, потому что есть, наверно, много интересного, что сейчас в моей голове не всплывает, а потом, может быть, всплывет. Я хочу прочитать вопрос, он такой: «Расскажите, как проходила ваша абсорбция, как долго привыкали к новому образу жизни, с какими трудностями вы сталкивались и как быстро смогли по-настоящему принять Израиль как свою страну».

Вопрос очень тяжелый, который требует размышлений, но постараюсь вам буквально за несколько минут очень вкратце рассказать, что я об этом думаю. На счет абсорбции: я это слово не люблю, но как еще назовешь вот этот весь процесс привыкания и вживания в другую страну. Надо сказать, что чужаков не любят нигде. Это просто биологическая природа человека, люди воспринимают иных людей не очень хорошо.

Подумайте сами, если бы к вам завалилась толпа чужаков и поселилась у вас в квартире, то, мало того, что они бы вас стеснили немного, заняли бы ваши рабочие места, они еще и, понимаете, нахально уселись бы и ноги положили на стол, громко чавкали и вели себя совершенно не так, как вы привыкли. Я не хочу сказать, что мы громко чавкали, но просто надо постараться представить, что люди совершенно другие. Мы иначе выглядели, иначе были одеты, иначе пахли – да, да! пахли! Потому что здесь привычка была из-за жаркого климата мыться каждый день, а тогда приехавшие люди не привыкли это делать ежедневно – и от них пахло.

Я говорю, что мы, приехавшие, отнимали рабочие места. И я это не на пустом месте говорю. Когда мы приехали, безработица была 11 процентов, а сегодня она, может быть, 4 – 5 процентов; я не слежу, но уж не больше 6 процентов, это гарантирую. Тогда был очень высокий уровень безработицы, и работы действительно не хватало даже для местных, а тут еще приехали люди и претендуют на рабочие места. Конечно, это никому не нравилось, и то, что люди другие, не нравилось. Слишком много этих других приехало. И это было в общем-то понятно, и мне это было понятно. Поэтому я старалась сделать все, чтобы почувствовать себя хорошо. Что нужно для этого? Первое, самое главное, – это выучить язык, нужна коммуникация с людьми. Для чего она нужна? Необходимо понять хотя бы их коды поведения: что ими движет, какие мотивы; что здесь принято и что здесь не принято. Ты же не можешь лезть в чужой монастырь со своим уставом. Я не говорю, что нужно было мимикрировать (приспосабливаться), но какие-то коды поведения перенять нужно: что здесь принято, как здесь здороваются, как здесь прощаются, как здесь общаются.

Кроме того, что была огромная безработица среди огромного количества приехавших, а я приехала в начале этой гигантской волны репатриации (в итоге приехал миллион человек из бывшего СССР), везде были огромные очереди. Через полгода, когда тебе перестают платить твою корзину, так называемую, нужно встать на учет на биржу труда, чтобы тебе начинали платить пособие по безработице до того момента, как ты не найдешь работу. Я не знаю, как сейчас, но тогда платили. Полгода тебе давали «корзину», а потом начинали платить пособие по безработице. Надо было встать в 5 утра для того, чтобы занять очередь и, простояв бог знает сколько времени, отметиться на бирже труда. Все время стояли огромные очереди, и я помню себя в каких-то разных очередях.

Удачная будет абсорбция или нет, на мой взгляд, это зависит от трех составляющих. Это, во-первых, какая-то судьба; не то что я так сильно в нее верю, я считаю, что во многом человек сам определяет свою судьбу; но все-таки что-то есть. Второе – это случай, то есть повезло, не повезло; но самое главное – это характер человека. В общем-то, человек должен обладать достаточно стойким характером и понимать, что надо бороться за свое место – ничего не поделаешь. Приезжая в другую страну, ты начинаешь с нуля. Если, конечно, ты не привез огромную сумму денег, – кстати, в то время мы приезжали совершенно без денег, – то ты должен бороться за свое место под солнцем. И так не только в Израиле, а в любой стране.

Собираясь переехать в другую страну, ты должен понимать, что тебя ждут огромные трудности в любом случае, и что тебе придется, по крайней мере временно, понизить свой статус, и совсем неизвестно, доберешься ли ты обратно до своего положения. Нужно быть готовым понизить свой статус, нужно быть готовым, что будут трудности, необходимо это понимать заранее и осознавать, сможешь ли ты эти трудности преодолеть. Достаточно ли у тебя характера, здоровья, силы воли, чтобы преодолеть все трудности, которые тебе встретятся. Я об этом думала еще перед отъездом и поэтому в какой-то степени была готова к таким перипетиям. Это не значит, что мне было легко и я жила припеваючи – вовсе нет; так же, как и все, жила.

Меня спрашивают, сколько лет нужно для того, чтобы принять Израиль как свою страну. Дело в том, что я априори, то есть изначально, считала Израиль своей страной. Я приехала сюда, потому что это – мой дом, моя историческая родина; я знала, что еду к себе домой и что обратного пути нет и не будет. Кстати, тогда обратного пути действительно не было ни у кого.