Что ждет эмигранта в Дании

— Не было. Наоборот, когда я ехала на велосипеде, я восхищалась. Боже мой, почему у нас это невозможно в том же Севастополе? У нас огромный проспект Острякова, по которому снуют машины туда и назад в обе стороны движения. По правую и по левую сторону можно сделать шикарные дрожки для велосипедистов, но нет этого. Я ездила 12.5 км каждый день туда и обратно, по 25 км каждый день и зимой, и летом 2 года, пока у меня не было прав на машину.

— Я б родила второго непорочным зачатием.

— Я влилась естественным путем и, как все датчане, ездила на велосипеде. Я поняла, что не смогу ездить на каблуках, у меня бы каблуки бы отпали, хотя на работу бегала на Острякова пешком на каблуках. То есть мне не пришлось под них подделываться, как вы говорите, или, наоборот, противопоставлять. Нет, Боже упаси! Наоборот, мне было интересно их мнение, их познавательный уровень. Я поняла, что они очень доброжелательные люди, очень добрые, отзывчивые и улыбчивые. Какие они улыбчивые! Они меня не знают, я никто, я просто еду на велосипеде, мне навстречу попадается велосипедист, и он мне улыбается. Она, он или ребенок. Как мы запугали наших детей! Я не знаю, почему. Может быть, это действительно так страшно. Не ходи туда, если дядя тебя спросит, то не отвечай, он чужой, на мобильник позвони домой. Вы посмотрите, какие открытые датские дети. Они не знают меня, но он идет и доброго дня желает, скажет: «Good day! Hey!» Он может заговорить и сказать, что у него в сумочке лежит, что он делал в школе. Они не делят людей на чужих и своих.

— Получается, что мы своим детям с детства взращиваем комплексы. И не от того, что мы этого хотим, так диктует общество, идеология, где мы воспитываемся.

— Абсолютно верно! Сплошные комплексы!

— Вот вы говорите, что вы это приняли. Я не могу сказать, что я все приняла, но постепенно Скандинавия, Швеция, Дания, она меня как капусту… Я отбрасываю эти листики, потому что опять же мы живем все в каких-то рамках. Ты шаг в стороны сделал – тут же будет расстрел, тебя обсудят, засудят. Здесь все немного проще. К велосипедам я, конечно, как к пушечным выстрелам не готова, но у меня в Минске не было ни одной спортивной обуви никогда и ни одних каблуков ниже 10 см. С 2009 года у меня нет ни одних каблуков выше 2-3 см.

— И вы не жалеете об этом, не комплексуете, правильно?

— Нет.

— У меня где-то лежат высокие каблуки, но я их надеваю только когда встречаемся с датчанами или русскими. Я обязательно оденусь красиво, надену каблучки, когда какой-то вечер, но это какой-то вечер или театр, но это не повседнев.

— Вчера или позавчера снег у нас выпал, на женщине штаны и осенние туфельки. У нас бы тут же тебе кто-то сделал замечание. Кстати, здесь я начала пользоваться бижутерией, потому что у нас к бижутерии отношение мещанское, и в определенных кругах бижутерия не приветствуется. Это могут быть аккуратные золотые сережки, не так что цепи, а минимум. Поэтому для меня долгое время бижутерия была табу. Почему-то славяне склонные к критике. Я даже заметила по тому же англоязычному Youtube, что они более доброжелательны. У нас, если ведешь даже мой канал, то очень часто чувствуешь себя под оценивающим взглядом со стороны.

— Критическим взглядом, да?