Изменяют ли репатрианты свои имена в Израиле?

Здравствуйте, дорогие зрители! Мое сегодняшнее появление обусловлено тем, что вы мне часто задаете вопросы, и мне хочется на них ответить. Вот я уселась и решила спокойно на них ответить. Я собрала вопросы и увидела, что многие из них касаются одной и той же темы. Лучше всего это сформулировал один мой зритель. Он написал следующее: «Расскажите, пожалуйста, об именах и фамилиях. В каких случаях и как их меняют репатрианты? Как к вам обращаются ученики в Израиле? Как обращались к вам ученики в Латвии? Судя по вашему прекрасному русскому языку, вы жили и в России. Если так, то как обращались к вам там?»

Я попробую вам кратко ответить на все эти вопросы, и есть еще один вопрос. Итак, первый вопрос: «Расскажите, пожалуйста, об именах и фамилиях. В каких случаях и как их меняют репатрианты?» Сразу хочу сказать, что меняют имена не только репатрианты, коренные израильтяне тоже часто меняют свои имена. Если тебе исполнилось 18 лет, то ты имеешь право без согласия родителей поменять свои имя и фамилию. И зачастую это делают люди, которым не нравится их имя, они его меняют или просто видоизменяют. Делают ли это репатрианты? Конечно, да! Еще в 19-м и 20-м веке до создания государства Израиль приехавшие репатрианты брали более как бы ивритизированные имена и фамилии. Им хотелось забыть о галуте и диаспоре и стать настоящими израильтянами, вернувшись к своим корням. Поэтому они старались брать разные звучные имена. Начнем с основателей государства Израиль. Давид бен-Гурион, первый Премьер-министр Израиля, его настоящая фамилия не Бен-Гурион, а Грин. Прошлый Президент Израиля, Шимон Перес, на самом деле Перский. Эхуд Барак – на самом деле Бруг, а фамилия Ариэля Шарона – Шейнерман. У Биби Нетаньяху фамилия была такая же, но у его родителей другая, они приехали из Литвы, его дедушку звали Натан Миковский. Имя Натан и послужило основой для фамилии Нетаньяху. Я могла бы этот список продолжать бесконечно. Было очень принято менять свои фамилии, а иногда и имена, но имена, как правило, были в то время еврейскими. Репатрианты, которые приехали из Советского Союза, зачастую были с русскими именами, и они очень часто их меняли. Жанна становилась Шифрой, Евгения становилась Эфрат, Света становилась Орой, потому что ор – это свет. То есть брали какие-то имена похожие, но ивритские, ну и, конечно, иногда меняли и фамилии. Конечно, после прохождения гиюра, то есть перехода в иудаизм, тоже берут еврейское имя. В 85-м году привещли сюда эфиопов, им дали, как правило, еврейские, и даже библейские, имена. Поэтому так много стало Сар, Ицхаков, Яковов, Авраамов.

Меняют ли сегодняшние репатрианты свои имена? И сегодня репатрианты, приехавшие из разных стран иногда меняют свои имена, но в гораздо меньшей степени. Почему? Я думаю, что нас стало так много, приехавших из Советского Союза, что уже никого не удивляют эти имена. Стали привычными обычные русские имена и фамилии. Я встречаю все больше людей, которые сохранили свои русские фамилии и имена. Я думаю, что я ответила на этот вопрос.

«Как к вам обращаются ученики в Израиле?» Ученики в Израиле обращаются ко всем учителям по имени и на «ты». Я думаю, это неудивительно, потому что в иврите нет обращения «вы». Почему по имени? Потому что не принято здесь называть по имени-отчеству. Это не признак неуважения, это нормально, важно ведь ни как ты называешь, а каким тоном ты разговариваешь. Если разговариваешь уважительным тоном, то все в порядке. Самая уважительная форма – это обращение в третьем лице. Например: «Господин желает присесть?» В повседневной жизни это, конечно, не принято, но принято, например, в суде. К судье обращаются в третьем лице. В обыденной жизни мы этого практически не встречаем.

Следующий вопрос: «Как ученики обращались к вам в Латвии?» Поскольку я работала и в русских и латышских классах, то это зависит от того, какой класс. Если класс русский, то ко мне обращались по имени-отчеству, как и в России, если же класс латышский, то обращались просто «учительница» (skolotājs). Кстати, когда я работала здесь одно время в религиозной школе, то ученики ко мне обращались «моя учительница», я не по имени, как в обычной светской школе. Я думаю, есть еще страны, где обращаются подобным образом. Что касается русских классов, то когда я работала в русской школе, директор предложила мне изменить имя, чтобы ученикам было удобнее его произносить. Я отказалась. Когда я заходила в класс первый раз, я здоровалась с учениками, представлялась им и писала свое имя на доске. Вы знаете, у меня никогда с этим не было проблем, нормально воспринимали, нормально называли, не запинаясь, без затруднений. Может быть, потому что в Латвии встречается очень много разных имен, поэтому это весьма привычно. Это может быть непривычным в тех местах, где только русские имена, а в Риге жило много национальностей, имен, в том числе среди учеников. Поэтому там было гораздо больше терпимости. Во всяком случае я ни разу не слышала в свой адрес никакого замечания или смешка. Но если мы об этом заговорили, то хочу сказать, что живу с этим именем от своего рождения и не меняла его в Израиле. Мне не нужно было этого делать, потому что у меня очень еврейское и библейское имя и очень еврейская фамилия. Я не знаю, стала ли бы я менять в другом случае, но я даже не задавалась этим вопросом до того, как у меня не начали спрашивать о моем имени.

Следующий вопрос такой: «Судя по вашему прекрасному русскому языку вы жили в России? Если да, то как обращались к вам там?» Первое, что я хочу сказать, что я никогда не жила в России. Я много там бывала, ездила по России, но никогда там не жила. Поэтому я не могу сказать, как бы ко мне обращались, если б я работала учителем в России, но думаю, что по имени-отчеству. И если бы я жила там, то думаю, что и в этом случае не стала бы менять свое имя. Что касается моего русского языка, то почему он должен быть у меня плохой, если говорю на нем от рождения? Может я говорила бы хуже, но я поступила учиться в русскую школу. Когда мне было три года, то мои родители взяли няню, потому что они очень много работали. Няня была латышка, которая совершенно не знала русского языка, и мне пришлось говорить по-латышски. Я в 3 года совершенно спокойно говорила по-латышски, поэтому он у меня без акцента. Я не воспринимаю его, как иностранный язык, он для меня родной. К шести годам я говорила примерно одинаково, и родители задумывались в какую школу меня отдать, в русскую или латышскую. Все-таки отдали в русскую, за что я им очень благодарна. Это отдельная тема, почему мне лучше учиться в русской школе, но я очень рада. Благодаря этому, у меня нормальный русский язык, хотя для моих родителей он не родной. И все-таки русские, которые родились и живут в Прибалтике, у них в русском языке есть какие-то неточности и особенности, по которым можно определить, что человек из Прибалтики, в частности из Латвии. Благодаря тому, что я вышла замуж за ленинградца, мой бывший муж меня поправлял, и мой русский язык исправился.

Последнее, о чем меня спрашивают: «Какое имя у меня было раньше?» Я уже сказала, что с этим именем я прожила всю свою жизнь. Почему мне дали такое имя, я могу объяснить. Мой папа назвал меня в честь своего дедушки. Его звали Шломо Коэн. В своей семье его называли Шолом, и он был убит на восьмидесятом году жизни нацистами, которые заняли Латвию.

В заключение я хотела бы прочитать, что я написала о своем имени, когда я приехала в Израиль.

Странное имя