Политическое убежище в США. Можно ли работать нелегально?

– (Елизавета) Да, в принципе, именно этот человек принимает решение. Если он в сомнениях, он может посоветоваться с начальником, но уже чисто при закрытых дверях, то есть он ему описывает историю, как человек приходил к нему на интервью, и согласовывает решение с начальником. Но в принципе, да, ваша жизнь фактически в руках вот этого одного человека, одного офицера. Там люди разных-разных национальностей работают, поэтому тоже есть свои проблемы с тем, что у них может быть какое-то предвзятое отношение, потому что они происходят там, не знаю, из какой-то Эфиопии и им кажется, что, если вас 2 раза кто-то напугал, это совсем не так страшно, потому что у них закапывают живьем и вообще другие вещи страшные творятся. Поэтому вот эта предвзятость, она есть однозначно, тут никаких сомнений не может быть.

– (Алексей) Ну может быть так, что скажут: «Давай выметайся в течение дня или недели, и в Америку тебе въезд запрещен»? Или как это происходит?

– (Елизавета) Не-ет, нет, конечно нет. Если вам отказывают на Asylum Interview (интервью о предоставлении убежища), то автоматически дело передается в суд (как правило, в этом случае люди не имеют никакого статуса) на новое рассмотрение. Более того, если смотреть по статистике, рассматривая страны бывшего Советского Союза, то, наверно, почти 50% дел передается в суд, не решается на стадии Asylum Interview. Почему? Потому что такого сильного кровопролития, как в африканских странах, у нас нет. И в суде уже мы как-то получаем этот статус.

– (Алексей) Какой вообще процент людей, которые успешно проходят интервью и суд?

– (Елизавета) Я как адвокат не имею права давать людям гарантии, когда они приходят, да.

– (Алексей) Нет, конечно.

– (Елизавета) При этом при всем у нас 100% получение у людей, которые прошли все дело с нами от начала до конца. У меня нет ни одного клиента, который не прошел. Вот я сейчас открыто говорю, пусть придет кто-то и скажет: вот вы вели меня с самого начала, и я не получил. Такого нет, то есть 100% получение у нас, потому что мы и человека готовим и сами очень много работаем. Может быть, где-то даже, скажем, перерабатываем.

– (Алексей) Это хорошо.

Отец подростка-стрелка не признает вину

Птичий грипп на пороге пандемии

Миллиардеры берутся за госрасходы

Миллиардер обвинен в грандиозной афере с солн...

Революционный прорыв в борьбе с болезнью Альц...

Ракетный удар обостряет конфликт

Международный суд выносит сенсационное решени...

Скандальное прошлое кандидата в министры обор...

Участник беспорядков планировал месть

Регуляторы замахнулись на империю Google

Арестован подозреваемый в подготовке теракта ...

Избирательные мифы и реальность

– (Елизавета) Но это как экзамен, да, лучше чуть-чуть переработать, но мы на 100% знаем, что этот человек получит статус. Просто это жизнь человека, которую ты держишь в своих руках. Он уже приехал сюда, он говорит: «Все, я здесь пустил корни, у меня дети здесь ходят в школу, я хочу жить здесь и вообще не представляю себя уже в другой стране».

– (Алексей) Вы можете сказать, сколько у вас успешных дел было в этом году? По политическому убежищу.

– (Елизавета) По политическому убежищу в этом году очень мало; я думаю, не более, наверно, 10. Я объясню вам почему. Есть 2 тенденции.

Во-первых, раньше дел на политубежище у нас было гораздо больше; я думаю, что ну в разы больше, наверно в 3-4 раза больше, чем сейчас. И не было такого большого процентажа подач через бизнес-иммиграцию, потому что через бизнес-иммиграцию по категории bachelor’s degree люди ждали 6 лет, а political asylum, или беженство, они получали за, как я сказала, 1,5-2 месяца. Естественно, все шли на политубежище. Теперь куда все идут? Как бы очень много наших людей идет как раз через бизнес-иммиграцию, а не через политубежище, потому что, как вы знаете, наши люди, они такие – нетерпеливые, они говорят: я хочу знать точно, и быстрее, и как можно быстрее. Поэтому мы делаем то, что быстрее.

Во-вторых, изменилась процедура, и мы так долго ждем вот этого назначения интервью, суда. Это же просто в один день поменялась процедура, в один день мы подаем все эти дела, и они застревают. И все адвокаты в недоумении – что такое происходит? Все дела вот так застопорили. Поэтому очень много дел, которые у нас висят в процессе, но у них нет интервью, у них нет суда, и из-за этого их я не включаю вот в то количество, которое я вам сейчас назвала, потому что висящие дела – это не те дела, по которым у меня есть решение сегодня.

– (Алексей) Ну, висящие дела – это тоже хорошо, если человек сейчас трудится, деньги зарабатывает в Америке. Все-таки это тоже как бы показатель, что он перешел ступень от простого туриста (туристом же человек может быть полгода, а потом продлить срок визы еще на полгода) и что вот именно он работает легально. Это тоже, я считаю, хорошо, правильно.

– (Елизавета) Ну-у, конечно, конечно. Но вы понимаете, мы радуемся тогда, когда человек получил, правда. Когда человек получил, это настоящий праздник. Вот я не радуюсь за людей, когда они получают, скажем, по пути рабочей иммиграции, потому что там больше техника. В ситуации с политубежищем каждое выигранное дело – это… ну как личное достижение. Знаете, вот очень личное. Мы с клиентом уже срастаемся, потому что мы столько всего делаем вместе, к интервью готовимся вместе, то есть мы уже просто как семья, можно сказать, к моменту получения им статуса. Поэтому, конечно, радуемся за клиентов.

– (Алексей) Сколько стоит податься на политическое убежище вместе с вами?

– (Елизавета) Цены разнятся в зависимости от сложности дела. Как правило, не менее $5 000; скорее всего, это $6 000. И у нас еще такая ценовая политика, что мы всегда берем $2 000 после получения, то есть если клиент получил статус, то это плюс еще $2 000. Назовите это бонусом, я не знаю, как угодно назовите, но вот такие расценки.

– (Алексей) То есть $6 000 и еще $2 000?

– (Елизавета) $6 000 и еще $2 000, да.

– (Алексей) А подготовка документов, сам визовый сбор сколько стоит?

– (Елизавета) Ноль. Нет госпошлины на политубежище.

– (Алексей) О, нет?

– (Елизавета) Нет госпошлины.

– (Алексей) Просто я слышал, что некоторые адвокаты как бы говорят, что у них, например, политическое убежище стоит $5 000, но потом они говорят, что вот еще надо $1 000, чтобы сделать ксерокопии какие-то, перевести документы. Это у вас входит в стоимость?

– (Елизавета) Нет. Мы никого не заставляем переводить обязательно через нас, клиент сам может переводить свои документы. Естественно, мы не можем включать стоимость перевода документов, это будет нечестно.

У нас, например, я не знаю, дела из Узбекистана идут без единой справки, потому что у них такая страна – ничего невозможно достать, да. Зачем я буду включать стоимость того, чего не будет, я знаю, по определению? И попадет какой-нибудь кейс из России, где у людей иногда миллионы этих справок. Поэтому надо смотреть по делу. У кого-то маленькая справка или повестка из милиции, которую за 5 минут можно перевести, а у кого-то огромные судебные решения, потому что человек с кем-то судился. Понимаете, это несправедливо было бы – все включить в какую-то цену. Поэтому нет, переводы отдельно. Но, как я сказала, мы не заставляем клиента делать это именно через нас.

– (Алексей) Вот смотрите, если потенциально какой-то клиент захочет с вами работать, он вам переводит $6 000, а ему не дают визу, то как дальше происходит общение?

– (Елизавета) Мы никогда не берем все деньги вперед. Деньги платятся по мере продвижения работы. И вот клиент заплатил $2 000, мы уже достаточно серьезно продвинулись по его делу. У нас никогда такого нет – вперед. Тем более сейчас дела так долго висят. Мы делаем такую ценовую политику, при которой даже вторую половину, то есть те $3 000, мы как-то разбиваем на тот момент, когда человек уже получит разрешение на работу, ибо мы понимаем, что, когда он получит разрешение на работу, у него зарплата будет совсем другая.

– (Алексей) Ну конечно, да.

– (Елизавета) Поэтому мы как бы идем клиенту навстречу, то есть, в принципе, если он приезжает, скажем, с бюджетом в $3 000, то можно с этим жить.

И, как я уже сказала, конечно, не нужно начинать работать по стезе политического убежища, если у вас нет даже визы. Сначала надо этот паспорт с визой получить, подержать его в руках и тогда начинать работать, а не наоборот.

– (Алексей) А нет ли смысла предварительно с вами созвониться или как-то списаться, взять консультацию, чтобы оговорить ситуацию и потом уже идти за визой?

– (Елизавета) Да. Но это тогда уже будет консультация. Действительно, мы будем концентрироваться исключительно на том, как получить эту визу. А как мы работаем, например, с политубежищем, да – надо по ступенечкам подходить к вопросу. Да, да, во многих случаях консультация помогает, то есть я честно хочу сказать, что консультация – это не решение всех проблем, мол, ага, проконсультировался, заплатил $125 – и вот она виза у меня гарантированная, то есть я говорю: волшебной палочки у нас нет. Ну, как бы да, мы можем… научить каким-то вещам, но это не гарантия успеха.

– (Алексей) То есть начать можно с консультации, которая стоит $125.

– (Елизавета) Да, все иммиграционные консультации у нас стоят $125.