Сравниваем понты в Америке и понты в России (часть 2)

— А в Испании они еще симпатичнее.

— Сюда-то ездят в основном бедные.

— У них тоже есть разделение по происхождение на Майя и испанцев. У последних сразу заметны европейские черты лица.

— А у мексиканцев есть понты?

— Я бы сказал, что у них интересные понты даже с машинами, например, лоу-райдерами. У них все должно быть в золоте или хромировано. В Лос-Анджелесе у них еще и гидравлика стоит, она подпрыгивает. Это все прикольно и смешно, я такого в жизни не видел.

— Я помню, когда мы только приехали, напротив были квартиры, где много мексиканцев. Я с удивлением заметил, что чувак может идти по улице с радиолой или магнитофоном, и он на всю улицу гремит своей музыкой. Это похоже на советскую жизнь. Или, например, стоит какой-нибудь редван побитый и недокрашенный, и вокруг него стоит около 15-ти молодых ребят, смотрят с умным видом на колеса, постукивают.

— Да, я помню свой советский магнитофон, мы ставили Виктора Цоя, весь двор стоял под него вечерком. Так хорошо было. А магазин «Березка» помните? Там были импортные товары и покупать можно было только за какие-то купоны или талоны, не помню, как они точно назывались.

— По-моему сертификатами. Они были разных серий, в зависимости от того в какой стране был, африканской или европейской, например, Югославии.

Невидимые барьеры для женщин-лидеров

Скрытые сигналы финансового кризиса

Новое соединение в питьевой воде США вызывает...

Иран готов ответить на санкции ядерным ускоре...

Иран на пороге ядерного статуса

Борьба за кресло в Сенате

Тарифный удар по семейному бюджету

Громкий скандал вокруг кандидата в министры

Сила разнообразия в медицине

Криптовалютный бум после выборов в США

Ошеломляющее неравенство в продолжительности ...

Битва титанов за благосклонность нового прези...

— Это был мой первый вкус западного мира. Заходишь в «Березку», и там стоят жвачки.

— Туда не пускали особо. Ты только заходишь, а к тебе подходят и спрашивают: «У вас какая валюта?»

— У моей мамы был знакомый, который пускал нас посмотреть, и все.

— Они не хотели, чтобы посторонние люди туда заходили, но у меня есть двоюродный брат, который служил во флоте в Североморске. В первые годы они ходили во всякие походы, и им давали эти боны. Как-то он был в Москве и просто пошел погулять по городу с женой. Его жена очень возмущалась и говорила: «Послушай, тут просто лежит в магазине то, за что мы там платим бонами в Североморске!» Другое дело, когда у тебя была валюта или за границей был человек. У меня был смешной случай. Я работал в одном педагогическом НИИ, и мы что-то разрабатывали. И однажды мне завлаб говорит: «Михаил Петрович, есть потрясающее предложение: конференция в Финляндии, городе Турку как раз по вашей тематике. Там всего три места, сотрудники комитета по вопросам образования уже места разобрали, но докладчика нет. Поэтому мы предлагаем такую комбинацию: вам продадут туристическую путевку, которая в эти дни будет проходить через Турку. Вы подъедите, отчитаете свой доклад и идете дальше гулять по Финляндии». Я ему говорю: «Эдуард Юрьевич, это как-то унизительно. В чем восторг?» А он сам в Танзании три года работал преподавателем математики, и у него была Волга, которую купил там. И он мне говорит: «Михаил Петрович, вы вообще борзеете! Вы ни в одной соцстране не были, и вам сразу позволяют поехать в капиталистическую, и вы так к этому относитесь». Это были понты, когда люди могли поехать куда-то за границу.