Взаимоотношения между учащимися в канадских вузах. Как воспринимают иммигрантов люди, родившиеся в Канаде. Особенности и сложности системы образования для приезжих. Отношение преподавателей к списыванию на экзаменах и плагиату.
Взаимоотношения, когда мы учились, внутри нашего колледжа. Как учатся люди, у кого уже возраст, скажем, не очень юный, не 20 лет, не 17. Как складываются взаимоотношения.
Итак, я пошла учиться (рассказываю о своем опыте), когда у меня уже был возраст ой-ой-ой какой. И это не мешало мне учиться, и учиться довольно хорошо. И отношения как складывались: отношения в моем колледже складывались очень хорошо. У нас не было разделения на рожденных в Канаде и не рожденных в Канаде, то есть те люди, которые, естественно, являются уже канадцами, и те, которые натурализованные канадцы.
Мы старались помогать друг другу. Вообще-то, эта помощь всегда касалась в основном непонимания чего-то на английском языке. Например, шла какая-то лекция, кто-то записывал, потом эту лекцию уже в нормально адаптированном виде он рассылал своим сокурсникам, для того чтобы людям было удобнее и проще.
Хотите уехать в Канаду? Мы предоставляем поддержку в вопросах иммиграции и помогаем в получении визы. Запишитесь на консультацию, чтобы обсудить вашу ситуацию с нашими лицензированными специалистами и узнать, как мы можем помочь осуществить вашу мечту.
Как обычно, у нас тоже был, естественно, староста нашего потока, нашего курса, и он отвечал там за организационные вопросы.
Количество мужчин и количество женщин, вот соотношение. Естественно, учитывая, что я занималась гомеопатией, то, как правило, современная медицинская сфера, она всегда более женская. И у нас было действительно очень много представительниц прекрасного пола. И вы понимаете, уровень образования, требования, чтобы поступить в этот колледж, были соответствующие. Надо было иметь обязательно высшее образование, для того чтобы продолжать дальше учебу, – это так называемое postgraduate education.
И молодых людей, в частности, на нашем потоке было всего 3 человека. Один был врач из Судана, очень приятный человек. И он так загорелся идеей, что он будет заниматься гомеопатией потом в своей стране. По возрасту сказать сложно, сколько ему было лет. Ну во всяком случае, для меня он выглядел на 40–45 лет.
Был очень молодой человек, я потом у него спросила: «Али, а сколько ж тебе лет-то?» Он говорит: «21». Он у себя в стране закончил какое-то высшее учебное заведение. Очень талантливый мальчик. И потом он иммигрировал сюда в Канаду, и получал еще одно образование.
И другой был молодой человек, тому было тоже 40 лет, и он работал где-то на телевидении. Насколько я знаю, он продолжает до сих пор работать на телевидении. И он получал это дополнительное образование, потому что это было связано с его собственным здоровьем.
По профессиям представительницы прекрасного пола у нас были тоже самые разные: были медсестры, были учителя, были люди, которые имели какое-то образование в натуропатии уже, но они решили углубить свои знания в плане гомеопатии. И естественно, люди были хорошо образованы, и поэтому, я так считаю, я могу ошибаться, отношения – такая интеллигентная публика была – складывались очень-очень хорошо между всеми.
Была, правда, одна представительница Италии, но она была рождена уже в Канаде. Она очень негативно относилась к иммигрантам, она едва сдерживала свое негодование, почему мы приехали сюда. Хотя мать у нее по-английски вообще не говорила, и мать была у нее иммигранткой в первом поколении. Ну, и такие люди бывают.
Я потом спросила у своих дочерей: «А как у вас складывались отношения в плане вот этих всех иммиграционных дел?» Одна дочь мне сказала, когда она училась в своем первом колледже (а у нее таких было два колледжа и плюс еще университет), в George Brown: «Отношения складывались очень просто, мы разделились на две части: те, которые были рождены в Канаде, и те, которые не были рождены в Канаде. Мы с ними не перемешивались». Отношения с теми ребятами, с которыми она училась (и там было несколько русскоговорящих людей), до сих пор, в общем-то, на очень хорошем уровне, они поддерживаются.
Когда она уже postgraduate заканчивала образование, она говорит: «Там было очень много иммигрантов юристов, и отношения были нормальные. Уже разделение шло по возрастам: более молодые общались с более молодыми, а люди возрастные с более возрастными». И кстати, вот то же самое я хочу заметить по отношению к возрасту и в нашем колледже. Да, мы тоже как-то старались общаться в соответствии со своими предпочтениями, со своим возрастом.
Сказать, как относились к нам преподаватели. Мне вообще очень нравится, как построено образование здесь в Канаде, оно такое – демократичное, я бы так сказала. Вообще мне преподаватели здесь очень нравятся, они такие увлеченные люди, и они себя не ставили по отношению к студентам, которые у них учились, независимо от возраста, выше или умнее; они охотно делились своими знаниями и преподавали так, чтобы было интересно, чтобы студенты чувствовали себя комфортно. И потом, в конце обучения, мы заполняли анкету на каждого преподавателя, кто нам нравился, кто нам не нравился, почему нам нравились, почему не нравились. Может быть, от этого тоже зависело что-то.
Я вот вспоминаю историю, когда надо было сдавать первый в середине сессии экзамен. И в тот момент уровень английского языка был довольно посредственный, и я не поняла какое-то ключевое слово. Я поднимаю руку, ко мне подходит преподаватель, и я говорю: «Я не понимаю смысла этого вопроса». Она (преподаватель) меня вывела в коридор и спокойно объяснила другими словами, что она хочет от меня в этом вопросе. Потому что я у нее перед этим спросила, могу ли я воспользоваться словарем, на что она сказала: «Нет, словарем воспользоваться нельзя. Ну, я объясню другими словами». То есть вы понимаете, что даже к иммигрантам, у кого не очень был хороший английский язык, относились совершенно нормально, очень хорошо и всячески помогали учиться.
Если мы не ловили какое-то слово, нам это слово подсказывали прямо на лету. Ну, бывает такое: говоришь-говоришь – и вдруг слово выпало. И прямо на лету подсказывали. Причем обучение было довольно такое творческое, интересное в том плане, что… Вот я сейчас вспоминаю, опять вот я впала просто в свои воспоминания, очень приятные воспоминания, когда надо было рассказать о каком-то лекарстве, о лекарственном препарате – так будет точнее сказать, потому что в натуропатической медицине не говорят «лекарство», а говорят «лекарственный препарат». И надо было представить это лекарство, а лекарство в гомеопатии – это, в общем-то, человек, вот отдельно взятый человек, с его привычками, с теми снами, которые он видит, с его страхами, с его иллюзиями в этом мире, с его предпочтениями в профессии, даже с тем, как этот человек выглядит, какой тип одежды он предпочитает носить, – вот это все такой симптомокомплекс. И исходя из этого, подбирается препарат, даже по цвету глаз. Может, кого-то это удивит.
И нам надо было представить вот такого человека, и шло просто театральное действие. Мне так нравилось смотреть, когда шли представления этих препаратов. Мы, естественно, использовали наш видеоряд, какие-то наглядные предметы (если они были). Например, если гомеопатический шоколад представляли, то всем давали попробовать на вкус, чтобы возникло вот это ощущение во рту – вкус шоколада, или мята, да, вкус мяты. И это вот все приносили, подавали и показывали, как это выглядит, для того чтобы правильные ассоциации возникали в голове. И в последствии, когда ты начинаешь работать, вдруг откуда-то из-под сознания оно раз и выскочило, ты понимаешь, что вот этот отличительный симптом того самого лекарства, и ты понимаешь, что о! ты нашел лекарство, которое необходимо этому человеку, и лечение будет идти успешно. В этом плане. То есть настолько творческие люди, настолько доброжелательные.
И кстати, в отношении гомеопатов я замечу, что даже вот когда я училась в Москве (это было в начале века), то нас завели в одну аптеку гомеопатическую и нам показали, как готовятся вот эти препараты. И что меня в тот момент очень сильно удивило, что даже подбирали на работу людей с очень специфическим, приятным, добрым, не скандальным характером, чтобы в коллективе была абсолютно нормальная обстановка, чтобы люди спокойно работали, потому что лекарства делались вручную, а настроение передается также и на лекарства, то есть оно записывается. Ну, вот такой маленький курс в сторону гомеопатии.
Что меня поразило, когда я приехала в Канаду и что меня поразило, когда я стала учиться. Начну сразу с учебы. Меня поразило то, что здесь нельзя списывать, категорически запрещено списывать, потому что, не дай бог, тебя поймают на этом списывании – ну все, ребята, попрощайтесь со своей учебой.
Я спросила у молодого человека, который преподает в университете: «Скажи, пожалуйста, а вот ты видишь, когда народ списывает?» Он говорит: «Конечно же я вижу, я же знаю все эти уловки». Я у него спрашиваю: «А ты сам списывал?» Он говорит: «Нет, сам не списывал. Я предпочитал учиться нормально. Но, для того чтобы не создавать человеку проблем, я просто останавливаюсь рядом с этим студентом, и он не может списать. И я вроде бы как мешаю ему списать, а с другой стороны, я не нарушаю закон. Я должен писать докладную записку, я должен докладывать о том, что произошло, а я это делать не хочу». Поэтому он поступал вот таким образом.
Дальше, когда я в свое время училась, надо было делать какую-то научную работу, какое-то исследование делать (вернее, не какое-то, а вполне понятное) о том, возможно ли лечить простуду, герпес, тот самый герпес, который выскакивает часто у многих в районе губ. Ну, опять-таки бывают разные локализации. И надо было проводить исследование на эту тему, помогает ли гомеопатическое исследование.
И естественно, эта тема была у меня наработана, а так как писать текст на английском языке, тем более вот с такой подоплекой научной, довольно тяжело, я сделала копипаст, и как вот черновую работу я ее дала на проверку своему куратору. Что же этот куратор мне сказал? Он сказал: «Ин, значит так, я этого не видел, я этого не знаю. Что ты сделаешь: ты будешь все писать своими словами. Если ты делаешь ссылку на что-то, ты четко указываешь, где ты взяла, с какой страницы взяла, какая книга и так далее, то есть четкая ссылка должна быть». Говорит: «Поймите, что у нас есть специальная программа, мы запускаем эту программу и проверяем, как часто человек пользовался копипастом, делал копии. Плагиат здесь не приветствуется ни в каком виде».
Естественно, я села, переделала эту работу. Господи, это было самое сложное, это было… не то, что было в самом содержании, в самом тексте, не в том, как это делается, лечится не лечится, а именно в правильном оформлении этой работы. Это было самое сложное для меня.
Во время экзамена, что меня тоже очень удивило и поразило, если ты что-то не знаешь, ты не можешь подсмотреть у соседа, ну как это было в те наши времена, там в бок толкнул кого-то: «А что это? А подскажи мне вот эту часть. А я не знаю вот этого, помоги мне». И тихо таким образом готовился к экзаменам в процессе обучения. Здесь такое не делается. Не подсказывают, просто не подсказывают. Ты не знаешь, нет – нет, значит, ты не знаешь, то есть конкуренция здесь довольно серьезная в этом плане, даже на уровне учебы.
Ко мне приходила как-то одна девочка, у нее была такая жуткая трагедия в жизни: она какому-то сокурснику дала свою работу, которую она делала; а мальчик взял просто скопировал и раньше ее сдал эту работу. И получилось так, что не эта девочка писала эту работу, а получилось, что написал этот мальчик.
И в общем, было в университете довольно длительное разбирательство на эту тему, и девочка была поставлена на вид, и за ней очень упорно смотрели и следили, что она делает не делает. В общем, для нее это была целая трагедия. Она говорит: «Я просто помогла человеку, в какую сторону идти. Я никогда не думала, что он возьмет и тупо, просто тупо скопирует всю мою работу». Девочка индуска была, кстати говоря.
Наши ребята. Наши ребята, конечно же, подсказывают, потому что у нас чувство локтя, вот это чувство солидарности еще есть. Ну те дети, которые учились в канадских школах, они помногу уже не подсказывают, они становятся канадцами.
Это мы сейчас подъехали к улице Янга, здесь тупик и проехать нельзя. И видите, у нас еще все цветет, и ночью прошел небольшой дождик. В общем, земля наша просит дождя. Трава уже желтеет, потому что вот такая скрытая засуха есть.
Дальше что меня еще поразило во время учебы. Если ты что-то знаешь и знаешь больше, ты не будешь там сидеть в своем кругу и что-либо рассказывать. Только наши ребята так делают. А вообще это тоже не принято, каждый отвечает сам за себя.
Здесь лучше что-то не знать на экзамене, чем к кому-то обратиться, потому что элементарно вылететь с экзамена и потом получить «волчий билет» на эту тему. Поэтому помните про это и не совершайте ошибок.
И то что касается учебы. Я понимаю, что мы заполняем какие-то анкеты, когда поступаем, но, в общем, тебя даже не спрашивают, сколько тебе лет. Этот вопрос никого не волнует, ты можешь учиться в любом возрасте. Меня это также очень сильно поразило. Тебе хоть 90 лет, ты хочешь учиться – плати и иди учись. Хочешь получить какую-то степень, да бога ради, нет никаких проблем – плати и иди учись.
Меня еще поразило, что тебе вопросы личного характера не задаются, это никого не касается, замужем ты не замужем, какого типа у тебя брак: гейский брак или такой брак. Это никого не волнует, это все твое личное дело, среди нас это никого не касается. И то же самое при приеме на работу, кстати, вам эти вопросы задавать никогда не будут.
